Мечта всех девушек Вилле Вало (28) шокирует своих фанаток: фронтмен HIM только что обручился. А после ближайшего турне женится. Возможно даже в Америке – важнейшем рынке сбыте для нового альбома “Dark Light”.

Eins Live: За эти одиннадцать лет “Dark Light” твой пятый диск. Думал ли ты когда-нибудь о том, что HIM будут так долговечны и соответственно так успешны?
Вало: И да, и нет. Собственно, мы всегда считали, что живём следующим днём. А в современной музиндустрии это определённо наилучшая тенденция. В конце концов, нет никакой системы, по которой мы говорим, что это хит, а это нет. А играть в одной группе с пятью людьми и ездить вместе с ними в узком пространстве, тут никогда не угадаешь, что произойдёт в следующий момент. Станет ли кому-нибудь скучно, и он поймёт, что, возможно, семья для него всё-таки важнее. Поэтому я просто рад тому, что мы вот уже одиннадцать лет вместе. Это дьявольски долгий срок.

Eins Live: “Dark Light” – похожая игра слов как в случаях "Razorblade romance" и "Deep shadows and brilliant hightlights". Тебе нравится сочетать мнимые противоположности?
Вало: Я за контрасты. А когда я написал песню, то подумал, что это было бы неплохим названием альбома. В конце концов, это первая пластинка, которая официально выходит в США и Канаде. Кроме того, в Южной Америке, Австралии и Японии. Поэтому мы сказали себе: «Не давайте никому запоминать трудное название».

Eins Live: А лучше такое, которые было бы легко для простого американца?
Вало: (смеётся) Мы следуем девизу «чем проще, тем лучше». Так как оно не должно быть каждый раз супердолгим и суперсложным – и естественно не супернеамериканским. Впрочем, остальная часть группы меня засмеяла, когда я пришёл к этому выводу. Именно потому, что я не знал, что моя фамилия Вало означает Свет. Кроме того, если переведёшь с финского на английский, получится «сумасшедший свет» - типа «сумасшедший Я». Вначале я это не понял, но конечно этот аспект тоже имеет значение.


Запись в Лос-Анджелесе

Eins Live: Почему ради записи вы вообще переселились в Лос-Анджелес?
Вало: Потому что зимой Хельсинки невероятно удручающий, скучный и холодный, и потому что мы просто должны были вырваться из череды своих будней. Мы хотели куда угодно, где бы мы были ограждены от всего, и у нас бы просто не было другого выбора, кроме как сконцентрироваться на музыке. Так мы выбрали себе студию в Сильвер Лэйке, где могли жить во время записи.

Eins Live: И как это было? Должно быть, у вас в Лос-Анджелесе огромное количество друзей?
Вало: У нас там были действительно хорошие друзья. И я люблю Лос-Анджелес только потому, что он сделал из меня совершенно другого человека. Благодаря нему я полностью отдохнул, что я очень люблю. Нью-Йорк же напротив делает меня прямо таки сумасшедшим. Там я чувствую себя как зайчик из рекламы батареек Duracell – я гиперактивен. Лос-Анджелес намного круче. Можешь пойти в бар “Rainbow” и потусоваться с рокерами – нужно лишь дорогу перейти, или погреться на солнышке, или зайти в книжный магазин, или часами курить.

Eins Live: Ты мог себе представить, что когда-нибудь тебя это привлечёт?
Вало: Нет. Даже, несмотря на то, что Лос-Анджелес наряду с Сиэтлом и Чикаго мой самый любимый город. Но я есть и остаюсь закоренелым финном. Поэтому я предпочитаю Хельсинки, он непохож на все остальные города. Он что-то вроде сочетания всех тех замечательных городов, в которых я уже побывал.


Аллергия на собак

Eins Live: Что там с аллергией на собак, от которой ты страдал во время записи?
Вало: Это весёлая история. Когда мы переехали в дом, принадлежащий студии, там были восемь собак. У меня аллергия на собак, и она появилась далеко не вчера. Но хозяин ничего нам об этом не сказал. Он прислал нам 150-страничный договор, в котором было ясно прописано, что мы можем делать, а что нет, в общем, так педантично, как могут сделать только американцы. Но он нам ничего не сказал о том, что там есть восемь собак. И как раз в день приезда одна из них, которой я сказал «привет», укусила меня. Моя рука не прекращала кровоточить, а я ничего не мог понять. Я сказал: «Мда, начало замечательное. Что же будет дальше?» Кончилось тем, что я был вынужден переехать в отель, чтобы мои голосовые связки не пострадали от собак. Именно для того, чтобы они не очень страдали от моей аллергии. Сумасшествие, да?

Eins Live: “Dark Light” – это тот альбом, с которым можно завоевать американский рынок?
Вало: Надо надеяться! Это будет долго. Если ты представляешь себе современную американскую рок-музыку, то знаешь, что она большей частью основывается на ненависти и злобе. Именно все эти Slipknot, Korn и как там они себя сами называют. Я думаю, что там есть огромный пробел, который смогла бы заполнить такая группа как HIM. Едва ли есть такие рок-группы, которые делают ставки на хорошие мелодии, у которых есть завидная доля чёрного юмора и которые при всём этом являются настоящими романтиками. Поэтому я уже подсчитываю наши шансы. Одновременно мы уже давно не были в Европе. Есть так много хороших, новых групп, что мы чувствуем себя почти динозаврами, которые должны вновь и вновь утверждаться. Как раз это мы и делаем.


Хороший друг: Бэм Марджера

Eins Live: До сих пор в США вы были известны скорее благодаря своему мерчандайзу, чем своей музыке. Как это произошло?
Вало: Благодаря нашим мтивишным-связям с Бэмом Марджерой (“Viva La Bam”). Он снял несколько наших клипов и использовал наши песни в своих скейтерских dvd и своём шоу. Кроме того, естественно, есть Интернет, который значительно облегчает международное общение. Внезапно люди начали закачивать наши песни в формате мр3 и заказывать наши футболки. Именно потому, что Бэм использует наш символ, хертаграмму, и детишки считают его крутым. Он тут же получил известность и стал продаваться во многих магазинах. Разве не странно? Таким образом, мы продали даже больше мерчендайза, чем Metallica и Slayer вместе взятые.

Eins Live: Келли Осборн даже сделала себе татуировку в виде хертаграммы…
Вало: Лично я её *татуировку* ещё пока не видел, но я уже пару раз встречался с ней *Келли*, и она рассказала мне, что она *татуировка* у неё действительно где-то есть. Я только не знаю где и вообще правда ли это. Но конечно это прекрасный комплимент, неважно носит её знаменитость или нет. В США действительно есть множество людей с такими татуировками. Я думаю это здорово. Это выражение восторга и лояльности.

Eins Live: Это правда, что вы попросили своих фанатов присылать такие татуировки через Интернет для оформления обложки диска?
Вало: Верно. Будут разные варианты альбома, которые выйдут в одно и то же время. Например, будет Интернет-издание, которое выйдет строго ограниченным тиражом в металлической коробке со специальным буклетом. Там будут большей частью фотографий и мои тексты, а ещё несколько страниц с коллажами татуировок фанатов.

Eins Live: Каков был отклик?
Вало: Несколько тысяч. Это действительно много. Я просмотрел 100-200 из них, но это лишь крохотная доля того, что нам прислали.


Татуировки

Eins Live: А сколько татуировок у тебя самого?
Вало: Хороший вопрос. Я ценю три из них, но за что точно не знаю. Просто они все более или менее старые, и я привык к ним.

Eins Live: При этом ты сделал себе новую: татуировку – кольцо.
Вало: (слегка смущается) Да, я вытатуировал себе её инициалы. Букву “J”.


Отношения с Йонной Нигрен

Eins Live: Как долго ты встречаешься с Йонной Нигрен?
Вало: Неофициально несколько лет, официально – 2.

Eins Live: Как ты с ней познакомился?
Вало: Это было чисто случайно – такие вещи происходят лишь однажды. Мы встретились на одной вечеринке, поняли друг друга с первого взгляда и стали встречаться. Так что ничего особенного.

Eins Live: Когда вы собираетесь пожениться?
Вало: Я сейчас в турне, поэтому на свадебное путешествие или чего-то такое времени бы просто не было. Поэтому это произойдёт не так быстро, во всяком случае, не в ближайшие двенадцать месяцев. Посмотрим, как всё будет продвигаться – как «пойдёт» альбом.

Eins Live: У неё не возникает проблем с твоим образом жизни рок-кочевника?
Вало: Не особо. Поэтому здесь нет проблем. Она сама достаточно долгое время вращалась в этой сфере, чтобы знать, каково это. Она работала vj, моделью и радиоведущей. Поэтому она знает, каково это много путешествовать.

Eins Live: Это будет конец Вилле Вало, мечты всех девушек?
Вало: Ну, я никогда не видел себя в таком качестве. Да и не чувствовал никогда, даже если другие так и думают. Я думаю, что это только из-за того, что я появляюсь то в одной, то в другой газете, хотя я уже давно далеко не симпатичный мальчик. Это лишь глупая иллюзия, создаваемая глянцевыми изданиями. Например, на сцене я всегда ношу чёрные футболки и очень часто их меняю, это никак не связано с модой или понтами. Это просто связано с тем, что много потеешь и, следовательно, нужно чаще менять вещи, чтобы не вонять. Но люди считают это имиджем. И это действительно печально. На этой почве возникает множество мелких недоразумений.


Личная жизнь против общественности

Eins Live: В интернете ведётся невероятная дискуссия о твоих предполагаемых авантюрах и отношениях. Как ты к этому относишься?
Вало: Вообще-то не стоит обсуждать, с кем я встречаюсь, и кто моя девушка. Это личное и не должно интересовать общественность. И даже если бы и была Она, то она не должна была бы иметь ничего общего с моей музыкой *?*. В конце концов, у меня есть личная жизнь, и она принадлежит только мне. Мне кажется жестоким, когда поп-звёзды говорят о своих родителях, родственниках или женщинах. Это показывает, что одна их музыка не настолько интересна.

Eins Live: Может, для тебя это имеет значение – но фанаты не могут знать всё о личной жизни своих кумиров.
Вало: Верно. Это похоже на признанную в обществе порнографию. К сожалению, я не могу рассказать никакую шокирующую историю. В группе мы просто четыре скучных парня – ничего особенного.

Eins Live: Ты сознательно преуменьшаешь…
Вало: Нет, правда! У нас есть только своя работа – и ничего больше. В остальном мы ведём вполне нормальную жизнь. Если бы ты был сантехником, и у тебя бы были встречи с клиентами, ты же не стал бы им при случае рассказывать свою семейную историю. Даже, если тебя кто-то спрашивает об этом. Ты просто выполняешь свою работу и исчезаешь. Больше ничего.


Eins Live: И всё же ты не хочешь сравнивать поп-звезду с сантехником?
Вало: (смеётся) Почему бы и нет? Ты думаешь, я хотел бы повесить свою фотографию в ванной? Нее. Кроме того, я никогда не додумался бы зайти в Интернет, чтобы посмотреть, что болтают люди из-за своего слабоумия. Это всего лишь слухи – и, к сожалению, их всё больше и больше. Я же напротив рассказываю правду. К сожалению, часто она намного скучнее, чем если бы я рассказал какую-нибудь сумасшедшую историю.


Сочинение песен

Eins Live: Если честно, Йонна как-нибудь влияет на твой процесс написания песен?
Вало: Неправда. Я собственно ещё никогда не писал о нормальных взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Для меня бы это было слишком плоско. Но я и не хотел бы разбираться в этом более подробно. Скажу так: Если я буду, счастлив у домашнего очага, то мне это даёт дополнительную энергию, чтобы работать над музыкой. Это поощряет меня.

Eins Live: И всё же в твоих песнях господствует всё больше одиночество и сердечная боль. Как это происходит?
Вало: Потому что гастролировать с четырьмя грёбаными тухлыми яйцами безумно одиноко. Это жестоко – это разбивает тебе сердце. Не забывай о том, что финские мужчины и без того очень меланхоличные. Мы имеем обыкновение зацикливаться на своих чувствах – а потом систематически топиться. (смеётся)


Жизнь без HIM

Eins Live: Ты уже задумывался о жизни после HIM?
Вало: Если я когда-нибудь повзрослею, то стану полицейским.

Eins Live: вместо того, чтобы продолжить дело своего отца?
Вало: Меня это совершенно не интересует. Это страшно скучная работа. Не представляю, как мой отец выдерживает. Нет ничего хуже, чем проводить по десять часов в день среди пластиковых членов и картинок с обнажёнными женщинами. Это не для такого творческого молодого человека как я (ухмыляется). Но если я буду полицейским, то в первую очередь проведу облаву именно на него. Я же знаю, что и где нужно искать (смеётся).

Eins Live: Но в пубертатном возрасте это наверно очень увлекательно…
Вало: Не правда. Я уже очень рано стал невосприимчив к порнографии. Конечно, я постоянно копировал какие-нибудь фильмы. Но всё же как-то не очень приятно каждый день быть в окружении всего этого. Во всяком случая, я не считаю это возбуждающим.

Eins Live: А как насчёт амбиций в области кинематографа? Ты мог бы себя представить в роли киноактёра?
Вало: Для этого я слишком плох. Я умудряюсь даже соврать людям так, что они обязательно заметят. Они тут же просекают. Поэтому актёрская специальность никогда не была моей. Но я уже имел удовольствие писать саундтреки к фильмам. Но, к сожалению, у меня нет возможности управляться с большим симфоническим оркестром или чем-то таким. Несмотря на это я бы с удовольствием писал темы и мелодии к фильмам. Это было бы не так уж трудно. Всегда можно нанять кого-то ещё, кто бы дирижировал оркестром.

Интервью: Марсель Андерс