Inked
/январь 2010/

Фронтмен HIM о своем новом альбом Screamworks, о дружбе с Кэт фон Д, о первом свидании. Подсказка: Бэм Марджера.

Когда фронтмен HIM Вилле Вало попросил тату-мастера из Лос-Анджелеса Кэт фон Д сделать ему татуировки трех гедонистических писателей на своем правом предплечье – портреты американского автора Чарльза Буковски, французского поэта Шарля Бодлера и финского писателя Тимо Мукка – все подумали, что их образы должны олицетворять образец для собственного декаденстского стиля жизни Вало. В период между 1997 и 2007 годами финский певец, по его собственным словам, был в трезвом состоянии «только две недели», и хотя это не влияло на его творчество, это определенно пошатнуло его здоровье. В сентябре 2007 г. после окончания работы над альбомом Venus Doom, Вало находился чуть ли не при смерти.
«Врач сказал мне, если я не брошу пить, у меня может случиться сердечный приступ, и рекомендовал мне как можно скорее лечь в больницу, на что я ему ответил, я не могу сделать этого прямо сейчас, мне нужно еще дать тысячу интервью», - рассказывает Вало. Вскоре после этого певец прошел лечение в реабилитационном центре Малибу, и к удивлению многих, окончательно бросил пить. Он не употребляет спиртное вот уже 2,5 года, и сейчас гедонисты на его руке напоминают о том, что он может снова оступиться, если не будет осторожным. Трезвый образ жизни значительно улучшил его физическое состояние, и это принесло свои плоды. Он не ходил по барам, не проводил время неизвестно с кем, он уже не мог заглушать свою боль алкоголем, это привело к тому, что он стал беспокойным, ранимым, впал в депрессию. Эти эмоции в избытке проявились на новой пластинке: Screamworks: Love in theory and practice – горько-сладкий альбом, вызывающий дрожь своей меланхоличностью и мольбами о спасении. Более броская с присутствием электронного звучания новая работа отличается от предыдущей, такие песни, как Shatter me with hope и Ode to Solitude все еще тяжелые, богаты жужжащими мощными рифами, рваными гитарными линиями и жестким непрерывным ритмом. Но в основном музыка пронизана мрачным электронным звучанием, сложными гитарными партиями и поп-вставками. И пока Вало еще хандрит и пронзительно кричит то как депрессивный гот, то как эмо-кид, его вокал остается таким же притягательным, как, например, и вокал Dave Gahan из Depeche Mode. Вечер после своего 33-летия Вало провел дома в Хельсинки у телефона, общаясь с INKED, рассказывая об истории появления своих тату, о создании нового альбома, почему он почти не спился до смерти и о том, как он все еще улыбается на похоронах.

INKED: Логотип Вашей группы, хартаграмма – популярная татуировка. Расскажи историю ее появления.
Вилле Вало: Идея создания хартаграмы пришла мне в голову в день моего двадцатилетия. Помню, как я показал ее знакомым, сказав при этом: «Наконец-то я придумал логотип группы!» Забавно, что многие по прошествии многих лет, делают татуировки с изображением этого символа. Но это большая честь!

INKED: Ты намеренно попытался соединить символы любви и зла в единое целое?
Вилле Вало: Дело в том, что пентаграмма является символом зла только в христианстве и в голливудских фильмах. Если посмотреть происхождение этого символа, то необязательно, что оно будет связано с религиозными силами. Я не религиозный человек, и для меня это всего лишь смешение композиции “Shout at the devil” Motley Crue и чего-то похожего на “Let me be tour teddy bear” Элвиса Пресли – соединение чего-то отвратительного и сентиментального, сюда же можно добавить и чего-нибудь от мачо.

INKED: Расскажи о своей первой татуировке.
Вилле Вало: В 1998 году в Roxy в Хельсинки я встретил одного парня, который тогда играл во многих группах. Я сначала даже и не знал, что он тату-мастер. Он и сделал мне первую татуировку - это маленькое сердечко на моем правом запястье. Это была своего рода проверка, было интересно, что я почувствую, когда мне будут делать татуировку.

INKED: По-видимому, ты прошел эту проверку.
Вилле Вало: Ну да. Потом я решил сделать татуировку на всю левую руку. Так я прошел путь от маленькой татуировки к большой. Это заняло несколько месяцев, поскольку мы в то время были в туре. Кроме того, мы имели привычку слушать Motorhead и напиваться. Сеансы были очень короткими, поскольку, согласитесь, тяжело держать в руках машинку, находясь в невменяемом состоянии.

INKED: Как ты познакомился с Кэт фон Д?
Вилле Вало: Мы работали над альбомом Dark Light в 2005 году в Silverlake, в Калифорнии. У меня возникла идея набить огромную эмблему на спине, которая бы стала обложкой альбома. Один из моих приятелей рассказал мне о Кэт, о ее работах я ничего не знал, но мы договорились о встречи в Rainbow. Было смешно, что мы просидели напротив друг друга около 1,5 часов, пока заметили друг друга. Ни у меня, ни у нее не работал телефон, и только когда я услышал, как ее приятель назвал ее по имени, я подумал: «Черт, она сидит столько времени рядом!»

INKED: Почему Кэт не сделала татуировку на спине для альбома? Вилле Вало: По определенным причинам мы с Кэт начали работать над другим проектом – портрет финского автора по имени Тимо Мукка на руке. Первоначально я планировал посвятить мою правую руку писателям, которые повлияли на меня. Но в конце концов мы остановились только на нем, на Бодлере и Буковски, а на спине появились глаза Эдгара По. Кэт сделала один глаз, ее бывший муж Оливер Пек другой.

INKED: Вы с Кэт часто видитесь?
Вилле Вало: Новый альбом мы записывали в Лос-Анджелесе, мы пару раз встречались, но она постоянно занята, она трудоголик как и я. Последнюю татуировку она сделала мне в прошлом году. Портрет Клауса Кински, который сосет свой большой палец рядом с обнаженной девушкой, занял почетное место на левой стороне живота. Это один из моих любимых актеров, один из тех эгоистичных сумасшедших, которых я просто обожаю. А на груди Кэт вытатуировала портрет Майи Дерен, режиссера-сюрреалиста 40-х гг.

INKED: Как ты думаешь, какой будет твоя следующая татуировка?
Вилле Вало: Думаю, это зависит от того, кто ее будет делать. Я всегда говорю Кэт, что я ее холст. У нас куча идей. Найти бы только время! Но мне некуда спешить. У меня много татуировок на коже, я думаю, теперь стоит заняться ногами.

INKED: Ты сам хорошо делаешь татуировки?
Вилле Вало: Нет, у меня плохо получается. Я могу рисовать на своих ногах, поскольку никто ими не интересуется. Я подумываю о том, чтобы написать на ногах мои любимые стихи, часто я читаю в туалете, например, Артура Римбауда. Дело в том, что во времена, когда я пил, я не мог решиться на это. Я всегда боялся проснуться утром после вечеринки с какой-нибудь странной надписью на лице, типа “pussy”. Это бы расстроило, обидело меня.

INKED: Есть ли у тебя татуировки, которые ты свел?
Вилле Вало: Одной далекой пьяной ночью я вытатуировал первую букву имени своей бывшей невесты. Позже я удалил ее сигаретой, используя этот палец в качестве пепельницы. Тогда мы были в туре, и у меня пошла инфекция, но к счастью все быстро прошло.

INKED: Screamworks намного попсовее, чем Venus Doom.
Вилле Вало: Я думаю об альбоме как о крике души, если быть абсолютно честным, не заботясь о том, что скажут о тебе люди. Я хотел, чтобы альбом получился возвышающе меланхоличным, как у Depeche Mode. Песни получились горько-сладкими и грустными, но вместе с тем под эти композиции можно потанцевать на вечеринке. Кроме того, я хотел найти золотую середину между Depeche Mode и Guns N’Roses или The Cult.

INKED: Твоя лирика в основном о трагичных отношениях. Ты больше не веришь в любовь?
Вилле Вало: Я думаю, я между отношениями в том смысле, что я искренне верю, что найду ту единственную. Скажем так, я полон надежды каждые пять минут, потом я теряю эту надежду, и тогда беру в руки гитару и пишу песню. Затем круг может повториться, и я снова буду надеяться на любовь.

INKED: Будучи одиноким ты по крайней мере не чувствуешь свою вину перед фанатками.
Вилле Вало: У меня никогда не было отношений на одну ночь, в противном случае возникает много проблем. Я не считаю, что смог бы пойти в паб, подцепить там кого-то, пойти куда-нибудь, сделать свое грязное дело и потом сказать, чтобы она проваливала. Я не думаю, что это обидно, я не думаю, что это поведение рок-мачо. Я считаю это неуважительным по отношению к человеку, которого ты втягиваешь в такие отношения. Пожалуй, мне стоит попробовать, но, возможно, у меня уже был такой неудачный опыт.

INKED: Сейчас ты не зависаешь в барах, не цепляешь женщин, так как же ты проводишь свое свободное время?
Вилле Вало: О каком свободном времени Вы говорите? Я превратился из алкоголика в трудоголика, и я так концентрируюсь на музыке, что мне достаточно сложно делать что-либо еще. Я не читал ничего уже почти год, и когда я пытаюсь расслабиться и посмотреть фильм, я могу смотреть только около 5 минут, потом мне нужно взять гитару. Я тупой ублюдок, я постоянно чувствую себя неуютно, и если я не работаю и не пишу песни, мне кажется, что я и дерьма не стою. Я связан с музыкой, и всякий раз, когда я пишу что-нибудь новое, это дает мне смысл жить.

INKED: Изменил ли трезвый образ жизни способ написания музыки для нового альбома?
Вилле Вало: Я думаю, да. Я прошел через тяжелые испытания, и начал учиться жить заново, но без алкоголя, а это не так-то и просто, потому что неожиданно ты перестаешь быть беспомощным, и начинаешь все чувствовать. Ты похож на оголенный нерв. Я увидел луч надежды на лучшее и попытался написать об этом. Атмосфера альбома довольно трагичная в хорошем смысле этого слова. Альбом обо мне, о моем осознании того, что свет в конце туннеля есть, но, к сожалению, я не уверен, проедет ли по этому туннелю поезд или нет.

INKED: Как так получилось, что ты перестал себя контролировать, употребляя спиртное?
Вилле Вало: Я отношусь к людям, которым сложно себя контролировать, и я просто захотел посмотреть, как далеко я смогу зайти, каким я могу быть в своем помешательстве, смогу ли достичь новых уровней, находясь в таком состоянии. Я находился в стрессовом состоянии, работая над альбомом, я разорвал отношения со своей девушкой, которая находилась в 5000 милях от меня, я лечил себя сам, и моей единственной помощью стал алкоголь. Я просыпался по ночам и выпивал шесть банок Pabst или Stella Artois, только чтобы поспать следующие два часа, меня рвало кровью, и в таком состоянии мне приходилось работать.

INKED: Что заставило тебя в конце концов обратиться за помощью?
Вилле Вало: Мне просто стало стыдно за себя, ведь я делал все то же, что уже было сделано Оззи Озборном в свое время – однажды я потерял сознание прямо за столом во время важной встречи с представителями рекорд-компании. Я просто понял, что музыка для меня что-то большее, нежели бутылка пива. Это было сумасшедшее время, но с другой стороны, я считаю важным для любого уважающего себя рок-музыканта пройти через такое. Это закаляет характер.

INKED: Ты когда-нибудь думал о самоубийстве?
Вилле Вало: Когда ты находишься в агонии от влияния спиртного, ты начинаешь думать о самоубийстве. Как сказал Оззи (в “Suicide Solution”) – “Самоубийство становится медленным со спиртным”. И я думаю, что курение такого количества сигарет, какое курю я, - тоже самоубийство, сознательное, глупое медленное самоубийство. У меня были мысли о саморазрушении, но, как сказал Ницше, мысли о самоубийстве помогают пережить бессонные ночи. Я думаю, каждый хоть раз в жизни задумывался о том, каким будет мир, когда его в этом мире уже нет. Но я все еще здесь, и я уверен, что из-за любви к жизни я не хочу умирать. Жизнь лишит меня жизни, а не я ее.

INKED: Многие люди, становясь трезвыми, приходят к Богу. Ты все еще атеист?
Вилле Вало: Я всегда им был. В Америке очень мало реабилитационных центров, которые не были бы основаны на 12-уровневых программах, а они в основном религиозные. Они показывают христианские ценности, и лечение состоит в том, что вы должны поверить в высшие силы, а не в свои. Когда все начинали молиться, я просил Оззи дать мне силы сделать то и то, а не Бога. Но я не стал религиозным после того, как вышел из тюрьмы, в которой был. Опыт пребывания в Малибу оказался очень полезным, но я все еще не думаю, что я готов принять Библейские ценности, которые стали причиной боли и страданий многих людей и 99 % всех войн.

INKED: Когда у тебя в жизни какая-то трагедия, это же так трудно, снова найти смысл жизни, ни во что не веря.
Вилле Вало: Нет, потому что для меня смерть – это праздник жизни, прожитой не зря. На похоронах я улыбаюсь и вспоминаю хорошие вещи. Когда умерла моя бабушка, люди плакали на ее похоронах, я же вспоминал вкус блинов, которые она готовила, запах сигарет, которые она курила, и звук шлепающих ботинок по полу.

INKED: у тебя остались какие-нибудь пороки?
Вилле Вало: Курение. Я пытаюсь бросить уже долгое время, но это только видимость. Меня напрягает, что я выкуриваю три пачки Marlboro Lights в день, но теперь я выкуриваю только четверть сигареты. Пара затяжек, и все! Хотя это невероятные растраты хорошего табака.

INKED: Расскажи какую-нибудь безумную историю, которая произошла с тобой, пока ты тусил с Бэмом Марджерой.
Вилле Вало: у меня есть много подобных историй, но все они содержат противозаконные вещи. Помню, в 2002 году я встречался с девушкой, жительницей Нью-Йорка. Однажды я прилетел, чтобы увидеться с ней, в аэропорту я позвонил Бэму, и он рассказал мне о намечающейся вечеринке у него дома. Он одолжил мне лимузин, чтобы я смог заехать за этой девушкой, и провез нас через всю Пенсильванию. Когда мы доехали до места, лимузин остановился, я открыл глаза и увидел мини-рампы, скейтеров и ребят из “Jackass”, которые сходили там с ума, били стекла и зеркала, развлекались, пока родители Бэма кричали и просили оставить вещи в покое. Это было как в кино. Это была одна из самых безумных вечеринок, на которых я был, и это было отличное первое свидание!

Перевод - Слеза